Too young to die, глава 1, часть 3, последняя в этой главе.

Третья часть в наисырейшем виде.

Сырее быть не может.

На меня упал переводческий угар и я слушайно перевела все это за каких-то три с половиной часа.

Мой новый рекорд.

И тогда все началось.

– Драконов? Дитя, если ты говоришь о шоу Залодиеков, то мне очень жаль, но оно уже прошло, они начали его на час раньше, – вмешался человек в желтом с печальной улыбкой.

Мы с Наташей переглянулись.

– Мерлин, упаси нас от гнева Воина Света…

Джеймс тут же почуял неладное и обернулся в сторону Зака, выкрикнув громче, чем нужно:

– О ЧЕМ ВЫ?

Зак до сих пор пытался воспринять слова, которые только что услышал, и выглядел так, будто бы мозг его был отключен. Возможно, он просто глотнул того теневого варева. Это выглядело довольно забавно.

Я тоже хотел увидеть драконов, но поведения Зака немного сглаживала разочарование. Возможно, у него даже случиться всплеск стихийной магии.

– Говорили, там были какие-то проблемы с руководством арены, и из-за этого им пришлось начать шоу пораньше, чтобы успеть остудить заклинаниями арену после драконьего жара перед тем, как устраивать там гонки на метлах. Неприятная история для такого масштабного события, – поделился он своим мнением и закончил. – Но о переносе объявили везде еще вчера, вы не могли то пропустить. Во всяком случае, вы можете вернуть билет.

Зак побледнел, Джеймс угрожающе приблизился к магу в желтом и прошептал ему достаточно громко, что вся семья могла услышать:

– Для вас же будет лучше, если вы признаетесь, что шутите.

Лили тронула его за плечо и указала на большой постер, приклеенный к стене, который гласил «Шоу драконов Залодеков начнется в час дня в субботу, 30 июня! Приезжайте, или пропустите НЕВЕРОЯТНЫЕ трюки драконов. Звезда драконьего шоу – Норберт Первый и…»

Я прочитал и понял, что мы опоздали на час.

Все мои силы уходили на то, что бы сдержать ухмылку. Я всегда ценил моменты, когда все шло не так, как хотелось Выжившему. Чем-то напоминало вкус мести…

– Я… я видел это, но не читал, потому что мы уже знали время, и ни за что бы не подумал, что они его изменили, – прощебетали Лили, стараясь не смотреть Заккери в глаза.

Для восстановления справедливости могу заметить, что большой зеленый анимированный дракон, извергающий огненные кольца, в самом деле только мешал заметить небольшой текст о переносе.

Джеймс отстал от волшебника в желтом и кратко извинился перед ним и тут же обратился к Заккери, который, изобразив все гримасы гнева на своем лице, остановился на ужасе и решительном выражении.

– Я хочу увидеть драконов, – тихо заявил он с интонацией я-знаю-чего-я-хочу-даже-если-не-могу-этого-получить. Воздух вокруг нас потяжелел.

Приехали. Избалованный Заккери собирается закатить истерику. Дамы и господа, доставайте ваше сливочное пиво. Я и сам приготовился ехидно комментировать сам себе происходящее.

– Прости, сынок, но нам придётся подождать следующего шоу. Я свяжусь с работниками Залодеков и закажу нам лучшие места, – попытался Джеймс. Его голос звучал так, будто бы он выторговывает жизнь своей жены.

К несчастью, это было не так уж и далеко от правды.

Все случилось за три секунды, если не быстрее. Само время, казалось, сплющилось в этот момент. Лицо десятилетнего Зака расплылось в образ гнева и слез, и он крикнул громче, чем когда-либо.

– Я. ХОЧУ. ДРАКОНОВ!

И его магия вырвалась из его тела белой волной энергии, покрывающей все вокруг тонким слоем инея.

И наш чемпион открывается с… Я прекратил комментировать происходящее, как только увидел белую сверкающую энергию вокруг него. Я был слишком шокирован, чтобы продолжать.

Стихийная магия, подпитанная гневом, всего за секунду добралась до колб с зельями, взорвав большую часть из них, и ударилась о деревянную бочку.

Спустя секунду белая энергия достигла древесилы бочки, и слой магии на ней засветился желтым и тут же разбился, и тогда Томпсон заорал «О ЧЕРТ, БЕГИТЕ» и исчез, взмахнув голубой мантией.

И все вокруг превратилось в ад.

Бочка взрывалась фиолетовым, белым, серым; можно было почувствовать, как потоки чистой магии проносятся от взрыва, как от неожиданного жара плавится лед и он испаряется слишком быстро, чтобы мы смогли это заметить. Взрыв неотвратимо приближался к семье Поттеров.

Лили и Джеймс, сражавшиеся на войне, быстро выхватили палочки, и очень скоро я услышал два Contego Leucaspis, чрезвычайно продвинутые и мощные щиты, поставленный как раз за миг до удара.

Наташа была рядом со мной, и она почти успела дотянуться до меня, когда нас обоих одновременно снесло взрывом.

Последним, что я запомнил, было испуганное лицо Наташи, руки ее были протянуты ко мне, в то время как Заккери, паникующий и перепуганный, был защищен двумя прочными магическими щитами.

Потом я почувствовал, как моё сердце разрывается и каждая крупинка моей магии сопротивляется той энергии, что окружила меня.

Как только меня окутало забытье, я не чувствовал ничего. И только пара кобальтовых глаз умоляюще смотрела на меня из темноты.

Я не мог открыть глаза.

Я не мог шевельнуть ни единым мускулом.

Мое сердце билось, а легкие исправно вдыхали и выдыхали воздух, но на этом все.

Я что-то слышал. Звуки, шум. Ничего конкретного, только шепотки и ветер, движения и отголоски.

Спустя некоторое время я заметил, что не чувствую ничего, кроме равномерного биения своего сердца.

Я не знаю, где я был и был ли я на самом деле в сознании, но передо мной, в кромешной пещере моего сознания я видел серые и черные пейзажи, которые начинали принимать определенные очертания, но тут же пропадали, чтобы появиться снова.

Я видел сны. Или нечто подобное. Но сон ли это, когда ты знаешь, что спишь?

И разве сон не должен быть цветным?

И неожиданно на меня нахлынули все события: шоу драконов, белесая энергия, взрыв и Наташа.

Вероятно, она сейчас была в таком же положении, как и я сейчас, не жива и не мертва, не то в сознании, не то во сне.

Или хуже.

Как только ужас охватил меня, я почувствовал что-то новое. Свою магию. Невидимая, она была со мной, словно теплый шар внутри. Но я мог сказать, что она была в полнейшем раздрае, неуправляемая и хаотичная.

Может, это не было моей магией. Может, это был мой страх. Они все равно были связаны, если верить тому, что я читал.

Что-то заставляет меня проснуться. И если я не…

С таким же успехом я мог бы просто спать.

Вечность. Или две.

Проснуться было одной из самых трудных на свете вещей. Честно говоря, я и не мог, но что-то меня заставило.

Все мои чувства вернулись, принеся с собой чудовищный взрыв боли и мельтешения цветов. Я закричал как баньши, меня тошнило, но я кричал. Но не долго: пара сильных рук удержала меня и кто-то открыл мне рот, чтобы заставить меня что-то выпить.

Вкус не был ни приятным, ни горьким, но это было первым, что я выпил спустя тысячу жизней, мне не с чем было сравнивать. Я жадно выпил жидкость, надеясь, что она поможет укротить эту боль. Я чувствовал, как она течет по горлу, как распространяется по телу, растворяя боль, успокаивая лихорадку и очищая мой разум.

Спустя пару минут сбившегося дыхания и целого кувшина воды, я наконец-то очнулся.

Жив и здоров.

Я оглянулся на владельца тех самых мускулистых рук, который был со мной на протяжении моего воскрешения. Униформа Мунго. Я никогда не видел ее раньше, но сомнений не было: герб в виде кости и палочки, белое и зеленое. Я был в больнице Святого Мунго.

– Твои родители уже предупреждены, Гарри, и уже в пути. Прошу, не нервничай и глубоко дыши, – произнесла черноволосая ведьма с улыбкой по другую сторону моей кровати.

– Ты прошел сложное лечение, а теперь тебе нужно хорошо отдохнуть, – добавила она более серьезным тоном. – Но сначала мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке. Поэтому, пожалуйста, ответь на несколько вопросов.

Она вытащила ручку, перевернула страницу в своей тетради и взглянула на меня поверх очков.

– Как тебя зовут?

– Гарри… – м-м-м… Поттер, да, – Гарри Поттер.

– Второе имя?

– Джеймс, – напряг я свою память, и оно пришло без особых усилий.

– Сколько тебе лет, – спросила она, подняв бровь.

– Десять, если не больше. Это вы мне скажите.

Она улыбнулась и закрыла тетрадку.

– Похоже, ты полностью восстановился после комы, и это прекрасная новость, Гарри. Тебе все еще десять, здесь ты пробыл шесть недель. Месяц и две недели. Я позволю тебе поговорить с родителями, а пока отдыхай.

Но пока я не могу успокоиться.

– А что с моей сестрой? – я даже не смог подобрать формулировку получше. Мне нужно увидеть ее. Сейчас. – Могу я сейчас ее увидеть?

Улыбка сползла с ее лица и из глаз исчез живой блеск. Я почувствовал, как мое сердце пропустило удар.

– Я… Я не могу… Она… Ты должен поговорить с родителями о ней… – спешно пробормотала она, стараясь побыстрее выйти из комнаты, не смотря мне в глаза.

Нет. Нет, она, должно быть, все еще в коме. Точно, она все еще в коме.

– Расскажите мне все, – приказываю. Она останавливается и осмеливается посмотреть на меня. Я вижу слезы в уголках ее глаз. Это плохо.

– Она ведь жива, да? – вопрос звучит глупо и безнадежно, но меня это не волнует, я слаб и отчаянно нуждаюсь в поддержке.

– Она…– она чуть всхлипнула, – она не смогла… Она не пережила взрыв.

Тишина после этих слов оглушала.

Я смотрел на нее. И я не верил ей.

Но я знал, что дело было не в том, что я ей не доверял. Ведьма не лгала. Я все равно знал ответ.

Она… мертва?

Мой разум отринул реальность и я потерял сознание, не заметив, что вся моя комната была объята пламенем.

Я проснулся. В кровати. Все воспоминания были со мной. Наташа. Мертва. Погибла из-за взрыва.

И тогда, даже не шевельнув пальцем, я начал плакать. В последний раз я плакал лет в пять. Мне нужно было выпустить это из себя, нужно выплакаться.

Я не мог остановить слезы, даже если бы захотел.

Я помнил ее лицо, ее запах, то, как она лежала со мной на одной кровати. Помню ее смех, сияющие глаза. Черт, не могу поверить. Мне нужно увидеть.

Только я выбрался из постели и встал, как вошли мои родители и черноволосая медиковедьма. Я пытался обойти их, будто бы не замечая, я должен был увидеть ее, мне нежно было увидеть, у меня не было желания слушать их заверения, что все будет в порядке.

– Гарри, куда ты идешь? Тебе нужно отдыхать, к тебе пришли родители, – с фальшивой улыбкой попыталась остановить меня врач.

– Мне нужно увидеть ее, я не смогу поверить что она мертва, пока я ее не увижу, – выплюнул я с большим гневом, чем рассчитывал, но меня это даже радовало. Выпуская свою злость, я чувствовал себя лучше.

Она оглянулась на моих родителей. Джеймс выглядел так, будто бы он снова вернулся на войну, на его лице были написаны боль и решительность, глаза стали бесцветными, будто бы он был полковником, только что потерявшим одного из своих новобранцев в грязной битве. Лили была в слезах, ее лицо было бледным, и только глаза припухли и покраснели.

– Может, вам и вправду стоит попрощаться с ней, мистер Поттер? – тихо спросила ведьма.

Джеймс глубоко и тяжело вздохнул и кратко произнес:

– Хорошо. После вас.

Мы вышли в коридор в полной тишине, каждый мой шаг отдавался в моей голове, воздух, который я вдыхал, казался раскаленным, а каждый звук бесконечно звенел в моих ушах. Я не мог спокойно думать. Она не может быть мертва, она не может умереть. Нет, не может.

Мы прошли белый стерильный коридор и уперлись в большую металлическую дверь. Врач открыл ее прикосновением руки к панели. Мы вошли в холодное помещение, в котором не раздавалось ни единого звука.

Мы прошли вглубь комнаты, к черной кровати в конце комнаты. Остановились перед ней.

– Ты уверен, что хочешь этого, Гарри? – осторожна уточнила ведьма, положив руку мне на плечо. Я уже не уверен, я… я не…

Киваю. Она медленно стаскивает черную простыню с тела Наташи, пока мне не становиться видно ее лицо на черной подушке. Лили зарыдала сильнее. Джеймс сжал ее в своих объятиях.

Я же стоял и смотрел на Наташу. Ее милое детское лицо было безмятежно, глаза закрыты, ее волосы прекрасно уложены медсестрой. Кожа у нее было белой. Она была похожа на маленького ангела.

Остальной день прошел, как в тумане. Я ни с кем не говорил, ничего не ел, лег спать, когда заметил, что солнце село. Все мои мысли были о Наташе. Я обещал защищать ее, а она мертва.

Я долго плакал, просыпался посреди ночи и засыпал посреди дня, целую неделю я не вылезал из больничной койки и восстанавливался от комы и пост-травматического шока. Я делал все, что мне говорили, не спрашивая ни о чем, проглатывал все зелья и отвечал на их вопросы.

В течении этой недели мне рассказали кое-что, что я едва смог осознать в своей апатии и прострации.

Мне рассказали о реакции лунной пыли и о том, как она среагировала с моей магией, что я выжил лишь благодаря тому, что у меня сильная магия, а моя сестра погибла, потому что она была слишком молода, и ее потенциал еще недостаточно развился. Мне рассказали о деньгах, которые наша семья получила от португальского правительства из-за этого несчастного случая. Мне рассказали о зелье, из-за которого я очнулся: его сварила Лили. Мне рассказали о множестве программ помощи, которые могут помочь мне оплакать мою сестру и отпустить ее. Мне сказали, что мы с Заком должны отправиться в Хогвартс через неделю.

Когда Заккери пришел в мою палату, он разрыдался и просил прощения у моей простыни. Сначала мне хотелось разорвать его на кусочки, но потом я понял что он, как всегда, не виноват.

Она умерла, потому что Лили и Джеймс решили защитить Зака и подняли свои щиты перед ним, потому что они сделали этот выбор постоянно с тех пор, как она родилась. Я знал, что убью их когда-нибудь, но вот Зака? Он был так же потерян в этой семье, как и я. Знание, что его гнев убил его сестру, было достаточным наказанием для него.

Дни напролет я спал и плакал в душе. Но я нашел в себе силы и время наорать на Лили и на Джейма, когда они пришли проведать меня.

– Вы никогда не заботились о ней, вы даже не знаете, что она любит делать, что у нее хорошо получается. Вы даже не знаете ее любимого цвета! – вот что кричал я им в лицо, слезы вновь полились по моим щекам, и я бросил в них вазу.

Лили громко зарыдала и выбежала из палаты, в то время как Джеймс потрясенно разглядывал меня, возможно, осознав, что я прав, но, вероятно, просто пораженный моим открытым выражением чувств.

Время текло ужасающе медленно. Я раздумывал о том, чтобы убить себя, но этот выбор было не так уж и просто совершить. Наверно, инстинкт самосохранения.

И однажды ко мне заявился Джеймс и сказал, что я возвращаюсь домой. На следующий день нам нужно было отправиться в Косой переулок, чтобы купить все необходимое для Хогвартса.

Я не знал, когда лег в кровать: долгое время я просто стоял и смотрел на то место, где должна лежать она, представляя ее силуэт. Я дерьмово себя чувствовал, мне хотелось остаться здесь, проведя остаток жизни вот так, ничего не делая. Чертов Косой переулок, чертов Хогвартс.

В конце концов Джеймс постучал в мою дверь и громко сказал, не открывая ее:

– Гарри, если ты готов, то нам пора.

Он действительно поднялся по лестнице и постучал в мою дверь. Они, твою мать, наконец заметили, что у них трое детей?

– Входи, – буркнул я. Он может идти в жопу, если думает, что мне нужна его отеческая любовь.

У меня была ужасная ночь, это было ясно, как день. Половина моих снов была воспоминаниями о Наташе, другая половина – кошмарами, в которых я снова и снова не мог ее защитить. Конечно, когда я проснулся, я помнил лишь вторую половину.

Я накинул какую-то одежду на плечи и спустился в гостиную. Зак был мрачен, Лили же представляла собой образец свежевымытой радости, Лили и Джеймс разве что только не светились, взяв на себя роль людей, на которых можно положиться.

– Я знаю, что всем нам сейчас трудно, но… но мы должны продолжать жить, – объявил Джеймс трагичным голосом. – Нам нужно купить все необходимое для Хогвартса и попытаться немного взбодриться. Она бы не хотела, чтобы мы были несчастны в ваш первый год учебы.

Вы действительно в это верите, лизоблюд? Она уж точно послала тебе волны негатива, если бы могла, с того света. Я не знаю, почему не произнес этого вслух. Вероятно, я был слишком угнетен, чтобы пытаться.

Джеймс взял горсть летучего пороха и бросил ее в камин. Зеленое пламя тут же взметнулось, а искры разлетелись в танце причудливого узора.

– Косой переулок. Лили, иди первой, – произнес Джеймс, чуть улыбнувшись.

Лили подошла, пробормотала пункт назначения, через секунду зеленое пламя слизнуло ее и поглотило. Следующим шел Зак. Потом я.

Я приземлился в небольшом магазинчике в центре Косого переулка. Лили и Зак уже стояли рядом, ожидая. Поднявшись с каменного пола, я отряхнулся. Сделал два шага к окну. Косой переулок кишел жизнью. Все родители собирали детей в Хогвартс, все магазинчики получали в четыре раза больше обычной выручки, ведьмы и маги, разодетые в одежды разных цветов, всех возрастов наводнили улицу, обгоняя друг друга. Смех и жизнерадостные выкрики слышались отовсюду. Вот чего она заслуживает. Быть, мать вашу, счастливой.

Я не мог прекратить думать о несправедливости ситуации. Она не должна быть мертва, это бессмысленно, почему она, почему из всех людей – именно она…

Лили начала читать список, пока Джеймс проверял маскировку Заккери. Его шрам был скрыт с помощью магического амулета и его лицо было, как у обычного ребенка, если забыть о том, что оно было печальным.

– Итак, нам нужно три черных мантии, одна остроконечная шляпа… – мы вышли из магазина и приступили к закупке.

В конце дня я чувствовал себя гораздо злее, гнев рос во мне. Все эти счастливые люди, все эти игрушки заставили мою кровь закипать. Она никогда не ощутит эту радость, она никогда не влюбиться, она была, черт подери, мертва.

Наконец-то мы вернулись домой, и я хотел уже пойти в кровать, чтобы плакать и пинать свою подушку со всей силой, но мои планы были сорваны Джеймсом.

– Прежде вы пойдете спать, прошу, присядь. Мне нужно кое-что вам сказать, – начал он.

Зак и я сели, а Лили подошла к Джеймсу и взяла его за руку. Я понятия не имел, о чем может пойти разговор.

– Завтра… – неуверенно произнес он, – завтра вашу сестру кремируют. Похороны будут в четыре, – тут он замолчал, не зная, что можно добавить.

– Нет, – это вырвалось само по себе. Нет, мне нужно увидеть ее в последний раз. Не знаю, зачем, но мне это совершенно необходимо.

– Я хочу увидеть ее в последний раз, прежде чем ее сожгут.

– Гарри, в этом нет никакого смысла… – попытался возразить Джеймс.

– Прошу, в последний раз, перед тем, как она совсем исчезнет из этого мира. Я сделаю что угодно, – умолял я. Казалось, что выбранные мной слова действуют на него. Он взглянул на Лили, и она кивнула.

– Хорошо, мы все пойдем повидаться с ней в последний раз. Заккери, ты пойдешь? – Джеймс так редко прислушивался ко мне, да еще и был согласен со мной, что это было практически невероятно. Ты не поверишь, Нат, какой эффект произвела твоя смерть. Я против воли издал смешок. Дерьмо, это не смешно! Так скоро Гарри, так скоро…

Два каминных звонка и щепотку каминного пороха спустя я смотрел на Наташу снова.

И все стало ясно.

Пока я смотрел на ее оболочку, ко мне пришли бесчисленные воспоминания, и с ними возникли сцены о том, как Наташа растет, обучается магии, одевается к завтраку или в ресторан – все те вещи, которые теперь никогда не произойдут. Но это должно случиться. Она должна жить, она этого заслуживает.

И пока я вновь смотрел на ее жизнь в своем сознании, я решил, что она будет жить. Независимо от того, чего это будет стоить.

– Я твой страж, твой защитник, помнишь? Я верну тебя, – я знал, что сейчас Джеймс и Лили разговаривают с врачом, и я продолжал:

– В этот раз я облажался, у меня не было волшебной палочки, я был бессилен, – Я взял ее за руку.

– Но теперь у меня есть палочка, и я могу помочь тебе. Я обучусь магии, некромантии, я верну тебя, клянусь своей чертовой магией. Я стану темным магом, если потребуется, убью всех невинных детей в Британии, если будет необходимо. Я сделаю это, моя принцесса, клянусь Мерлином, сделаю.

Я вытер слезы.

– Скоро увидимся, – пробормотал я, целуя ее в лоб. Все было так очевидно, что я не мог поверить, что мог потерять целую неделю в своей постели.

Я просто верну ее. Все сказки о некромантии должны иметь под собой реальную основу.

Я верну ее.

---

Too young to die глава 1, часть 2

Вторая часть первой главы. Ну ваааще не вычитана, предупреждаю)

* * *

– Заккери, поторопись, мы уже опаздываем, – кричал Джеймс из гостиной.

До одиннадцатого дня рождения Зака оставалось два месяца. Как и до моего, но разве кто-нибудь об этом помнил?

Одиннадцать – особый возраст в нашем мире. Совсем скоро мы поедем в Хогвартс. Наконец-то. Сколько раз я читал Наташе «Историю Хогвартса»? Сколько раз я говорил ей, что Хогвартс – наше спасение, наш шанс уйти из этой «семьи»? Каждый раз, когда мы обсуждали его, ее глаза сверкали.

Надежда, которую я читал на ее лице, была той же, которой жил я последние несколько месяцев. Наконец-то я буду в Хогвартсе, далеко от Лили и Джеймса, и надеюсь, что не в том же факультете, где будет Заккери. Наконец-то я смогу жить.

Но Наташе все равно придется ждать два года. Будет трудно, но она сильно изменилась, она выдержит. Я буду ждать ее в Хогвартсе.

Я постучал в ее дверь.

– Принцесса, ты готова? Сомневаюсь, что Джеймс будет нас ждать.

– Я все еще не могу понять, как мы умудрились получить билеты, – рассмеялась она, открывая дверь.

Действительно, большим сюрпризом было то обстоятельство, что когда Лили и Джеймс объявили Заккери, что они поедут посмотреть на драконов в день рожденье Зака, они решили взять с собой и нас. Конечно, такое случалось не в первый раз, но Лили и Джеймс удивили нас.

– Давай не будем думать о том, что будет потом, и просто насладимся шоу, хорошо? Тем более, если бы они хотели избавиться от нас, у них было на это сотни способов сделать это раньше.

– Ты с каждым днем все хорошеешь, – улыбнулся я Наташе. Она надела ожерелье, которое я подарил ей на ее восьмой день рождения полгода назад. Это был первый раз, когда Лили и Джеймс забыли о чем-то настолько важном. Даже если подарков было немного – на самом деле, один на каждый день рождение – и если они быстро забывались, но сам день рождения они никогда не забывали до сих пор. Мне не хочется вспоминать об этом дне. По крайней мере, ей понравился этот подарок: она часто носит его.

Синий опал, под цвет ее глаз. Этот цвет всегда заставляет меня мечтать о том, что в действительности мать Наташи совсем не Лили, и в конце концов Нат найдет свою настоящую маму.

А вот для меня нет даже и такого спасения: мои глаза даже зеленее, чем у Лили. Ни единого шанса.

Я улыбнулся этой мысли. Мой черный юмор я оттачивал годами. Эта же мысль разозлила бы меня еще пару лет назад.

Восемь лет в этом доме достаточный срок для того, чтобы повзрослеть. По крайней мере, для того, чтобы научиться аппарировать. Разница между Заком и Наташей была для меня весомым доказательством. Я хотел отметить этот год как время, когда он стала молодой леди, и уже вышла из детского возраста. Поэтому я подарил ей драгоценный камень.

– Что ж, я стараюсь. Если я достаточно милая, то, может быть, индийский работорговец украдет меня у мамы, – произнесла она с убийственной серьезностью, которая смотрелась немного странно на таком молодом лице.

Черт, как же она быстро учится. Возможно, я ращу чудовище. Мне бы хотелось принять все ее способности к черному юмору на свой счет, но она справлялась с ним так естественно.

– Вы предпочитаете быть проданной, словно рабыня, прельщает вас больше, чем быть тут, со мной? Меня будто бы отвергли, – ответил я, стараясь выглядеть расстроенным, хотя я и продолжал улыбаться.

Она посмотрела на меня влажными глазами. Я застыл в замешательстве. Играет ли она со мной или я действительно все испортил и чем-то довел ее до слез?

– Кроме того, что ты уедешь через два месяца… – она начала всхлипывать, – и оставляешь меня одну с мамой и папой, которые меня не замечают. Никто обо мне не позаботиться…

Кажется, я все испоганил.

– Ты ведь стала настоящей принцессой, правда? Что случилось с той сильной и независимой леди, рядом с которой я жил? – мягкие подколки всегда помогали развеселить ее.

– О, замолчи! – она шагнула ко мне и обняла так, будто бы я уезжаю в вечную землю эльфов или что-то в этом роде.

Я обнял ее, пытаясь запечатлеть в своем сознании ее запах и ощущение ее прикосновения. Чтобы не случилось, я не забуду ее.

– Я буду безумно по тебе скучать, – прошептал я ей в волосы в приступе искренности. – Но у нас еще есть два месяца, так что успокойся. Пойдем, я вижу, как Выживший выбирается из своего логова, – усмехнулся я, наблюдая за те, как приближается наш брат.

Волосы были идеально уложены. Вероятно, постаралась Лили. Он выглядел как гармоничное сочетание Лили и Джеймса: лицо отца, смягченное мягкими чертами матери. Темно-каштановые волосы с рыжим оттенком. У него были глаза Джеймса, каре-серые. Мы с ним одного роста и пожалуй, на этом наше сходство заканчивалось. У меня было лицо Джеймса, но более квадратное, и никакого сходства с Лили, кроме глаз. Терпеть не мог эти глаза. И волосы у меня темнее и всегда растрепаны. Я того не хотел, но так или иначе все это делало меня еще более похожим на Поттера и менее благородным. Во мне прослеживалось пугающее сходство со старыми изображениями Поттера, когда он был совсем молодым.

– Что, вы уже встали? В следующий раз я расскажу маме с папой, как вы меня называете.

Мы не видели в Заккери врага. Хотя он и был богом среди муравьев, но иногда казалось, что он завидует нашим с сестрой отношениям. Бог хотел поиграть с муравьями. Часто он присоединялся к нам, когда мы рисовали или играли в саду, но Лили и Джеймс не могли оставить его «одного» с нами больше, чем на пару минут и брались развлекать его сами.

Он тоже страдал от этого, но все, что он говорил по этому поводу Лили и Джеймсу забывалось так же быстро, как и все остальное, что касалось нас.

– Заккери, ты уже готов? – Джеймс прервал мои размышления криком с лестницы.

Больше ничего не сказав, мы спускаемся вниз. Первым спускается Заккери, чуть ли не вприпрыжку сбегающий по лестнице, переполненный внезапным волнением после окрика Джеймса.

Когда все собрались в гостиной, каждый взялся за край портключа-приглашения. Нам нужно было дождаться, когда большая стрелка завершит свой оборот. Заккери безостановочно болтал о драконах и как удивительно будет их увидеть, а я же мог увидеть, как Наташа от его разговоров загорается предвкушением. Я тоже был довольно взволновал, потому что прочитал всю библиотеку сам хотя бы один раз и второй – с Наташей. Я достаточно знал о Съезде, чтобы понимать, что будет очень весело.

Место, куда мы собирались, было на самом деле больше, чем просто шоу драконов. Съезд Благ Дивандиан – очень старая традиция волшебного мира, никто даже не помнил, с чего она началась и откуда взялось имя Дивандиан, но сейчас съезд стал всемирно известной магической ярмаркой. Все самое важное и волшебное было собрано здесь, будь то мастер зелий, показывающий свой последний эксперимент, или гоблин, выставляющий на всеобщее обозрение зачарованные кинжалы. Съезд проходил в течении двух недель раз в восемь лет.

Одним из самых ожидаемых представлений было Шоу драконов Залодеков, искусство, что передавалось из поколения с 1777 года в семье Залодек, известными повелителями драконов.

Тик-так. Пробило два часа. Португалия, встречай меня. Портключ активировался, превращая приглашение в проводник огромного количество магии. Заколдованный клочок бумаги загорелся, когда картинка вокруг меня дернулась. Спустя несколько секунд, которые потребовались, чтобы переместить мое тело сквозь пространство и время, я упал на землю бездушным мешком. Мне доводилось пользоваться портключом всего дважды в жизни, и могу сказать, что я не получаю от этого никакого удовольствия. Заккери упал вниз головой, и теперь на его губы прилипла трава, но предвкушение в его глазах стопорило любой другой сигнал мозга.

Помогая Наташе подняться на ноги, я бросил взгляд на спектакль, что предстал перед нашими глазами.

Святая моль из преисподни, если бы я искал место, куда мог сбежать…

Примерно в ста метрах от нас располагался город из ярких огней и цветов, все здания (или это были просто киоски?) имели разные формы: какие-то были выше, какие-то – ниже, а некоторые меняли свою форму в то время, пока я смотрел на них.

Одно здание выглядело настолько широким, что казалось, что в нем может поместиться трижды наш дом, в то время как цепочка других смотрелась настолько маленькими, что вряд ли они подошли хотя бы для мышей. Улица была заполнена ведьмами, магами, волшебными существами, полукровками и другими. В небе сквозь столбы подкрашенного дыма и цветных лучей пролетало множество различных предметов. Я мог увидеть серебряную дорожку, без всякой логики петляющую между зданиями, словно огромная змея пыталась поймать муху на скорости хорошей гоночной метлы.

Больше нигде погода не была такой замечательной. Наверняка важные метеомаги сидели по периметру города, ведь ровно над ним была огромная дыра в слое облаков, через которую было видно яркий голубой кусок неба и откуда на всех нас падали солнечные лучи.

– Это самое прекрасное место на свете, – так, будто бы это было неоспоримым фактом, тихо произнесла Наташа. Прямо здесь я бы не смог поспорить с ней, оно просто обязано быть самым прекрасным местом на земле.

Следуя за Лили и Джеймсом ко входу, на каждом шагу мы встречали все более удивительные вещи, ранее не виданные, сумасшедшие.

– Смотри! Они, наверно, вампиры! – группа вампиров направлялась к Съезду, идя слева от нас. Черные одеяния, белая кожа, черные драгоценные камни и телохранители, вооруженные мечами.

Они шли, словно короли из старых сказок. Более слабая нечисть не ходит открыто в настолько людных местах. И это только подтверждает, как важен этот Съезд.

– О боже, Гарри, кажется, это единорог! – воскликнула она во второй раз, наткнувшись взглядом на величественное существо, сияющее своей белизной так, что я сразу нашел его, хотя единорог был далеко.

Наконец-то мы добрались до входа, где воспользовались ВИП ходом. Разве мог лорд Поттер пройти, как все? Казалось, что Джеймс счастлив использовать свой статус хотя бы раз, поскольку на нас никто не обратит внимания в таком огромном и удивительном месте, так что нет смысла скрываться и использовать чужое имя.

Оказавшись внутри, мы немного побродили без особой цели, стараясь увидеть и услышать как можно больше.

Тут не было никакого порядка, торговцы и изобретатели стояли вперемешку. Можно было увидеть рядом знаменитых мастером из Тибета, невозмутимо ждущих будущих клиентов, до продавца «горгульесражающего» оружия, громогласно расхваливающего свой товар, размахивая боевыми мечами и топорами. Слишком много всего было вокруг, я просто не успевал рассмотреть один стенд, как уже был у другого. Все происходило слишком быстро, мой мозг не успевал перепрыгнуть от одного стенда к другому без естественной реакции – тормозить.

Примерно спустя полчаса мы сделали перерыв и причалили к скамейке. Голова звенела так, что я даже не мог отличить свою магию от магии, которым было переполнено это место.

В то время как Лили и Джеймс во время прогулки втолковывали что-то Заккери, мы с Нат вполне были рады возможности рассмотреть все, что могли, и совсем не разговаривали.

– Итак, как тебе здесь? Если Хогвартс хотя бы вполовину так же безумен, то я умру от восхищения, – поинтересовался я.

– Поверить не могу, что здесь столько всего! – с энтузиазмом начала Наташа, подбираясь ко мне поближе. – Никогда не слышала о заклятии, нейтрализующем расщепление! Или о проклятии Османской дубинки! И о том, как же много чар на метлах, да хотя бы чары оптимизации перераспределения воды, которую показали на стенде Нимбуса. Это было что-то невероятное! – после этих слов она перестала смотреть на меня, а перевела свой взгляд куда-то в пространство перед собой, размахивая руками так, будто бы объясняла мне, как правильно бороться с диким котом. – Невероятно, что они зачаровывали каждый прутик до того как эта формула была изобретена…

Я не мог сдержать улыбки, глядя на ее энтузиазм. Я знал, что ей здесь понравится. Она заслуживала быть счастливой. Это был тот самый редкий момент, когда ее улыбка была по-настоящему счастливой.

- Да, я тоже это видел, но если честно, это было выше моего понимания. Особенно та часть, где он представил прототип метлы с прутиками, присоединяющимися к телу тонкими золотыми нитями. Примерно с этого места я не смог уловить ничего.

Я только собрался пояснить, почему этот прототип для меня слишком безумен, когда Зак вскочил со скамейки и прервал меня, обращаясь к родителям.

- Ну а теперь – драконы! – это была команда, ни больше, ни меньше. – Мы посмотрели всякие штучки и… другие вещи, а теперь пришло время драконов!

Лили улыбнулась ему так, будто бы он прямо здесь превратился в миленького маленького тюленя.

– Не беспокойся, мы успеем, шоу Залодеков начнется через полчаса. Мы забежим к стенду мастеру зелий, Томпсону, и тогда отправимся к драконам.

Всем было ясно, что Лили не упустит возможности посмотреть на зельеварческие штучки, поскольку эксперименты с зельями были ее второй страстью после сына. Но Джеймс еще и подчеркнул это, преувеличенно бодрым движением подойдя к Лили, как бы показывая: «даже не думай закатывать сцен, не то она превратиться в фурию, а в конце концов мы все равно пойдем туда.» Мой брат, очевидно, намек уловил, и исторг из себя слабое «угу».

Уже спустя десять минут мы стояли у стенда Томпсона, рассматривали зелья и описания к ним. Лили направилась прямиком к Томпсону и была распознана им как коллега по цеху, так что вскоре они были погружены в беседу двух мастеров зелий.

Я подошел к случайной колбе и прочитал бумагу, приложенную к нему.

Мирквиорианная смесь. Для наружного применения. Защищает от сил природы, более ценно в лесу (животные, растения, магические создания). Приспособлено для защиты от флоры и фауны или для снижения нежелательных эффектов от них. Изобретено в 1991 году. Можно сочетать с зельем Повелитель Животных и/или друидскими рунами для лучшего контроля над лесными силами. Действует два часа (4 унции) на среднестатистического сорокалетнего волшебника.

Различные зелья казались боле-менее полезными, но все они казались довольно сложными. Этот Томпсон точно не был второсортным зельеваришкой: я мог понять, почему Лили так сильно хотела с ним встретиться. Он был еще не так уж и стар по меркам магического мира – может быть, ему было около восьмидесяти. Трудно сказать. Лицо у него было длинным, с бородой. Томпсон носил голубой халат и носил небольшой пузырек на цепочке.

– …собранная вместе с Египетскими волшебниками лунная пыль чрезвычайно опасная вещь, магическая реакция может быть невероятной… – он указал на бочку слева от себя. – Проект шефа, но вот только у него не было времени, поэтому приехал сюда я, хотя и не принимал участия в этой разработке… – на этом моменте я прекратил вслушиваться, поскольку не имею ни малейшего понятия о лунной пыли и вообще не представляю, как можно что-то собрать с луны.

Я вернулся к Наташе, которая в тот момент рассматривала флакон с зельем, черным, как сам космос.

Эликсир питания тени – в разработке! – КРАЙНЕ ОПАСНО – для наружного применения. Позволяет выпившему его приобретать новое чувство – чувство тени. Позволяет извлекать из тени информацию и дает контроль над тенями. Изобретено в 1985 году Дж. И Саламандрой. Вместе с тем, информация все еще сложна для понимания волшебником. Есть риск смерти мозга из-за получения чужеродной информации. Действует час - 4 унции на среднего сорокалетнего волшебника.

– Священный бред! Нат, что, черт возьми, ты откопала? – я не то смеялся, не то и вправду был испуган только что прочитанным.

– Да, я знаю, скажи, это просто невероятно, нет, можешь только поверить? – тихо пробормотала она так, будто бы зелье само могло забраться ей в глотку, если бы она проговорила чуть громче.

– Я сейчас в таком состоянии, что могу поверить во все что угодно, – я пожал плечами, чуть посмеиваясь. – Я слышал, как они обсуждали лунную пыль. Представь себе – лунную пыль – всерьез!

– Пап, мы пропустим драконов, если не поторопимся, – Зак, однако, вообще не проявлял никакого интереса к зельям и постоянно поглядывал на часы, ноя о том, что мы опоздаем.

И тогда все началось.

@темы: Too young to die

---

А почему бы и нет. Too young to die глава 1, часть 1

Переводчик: Огненная страница, она же Каэтана Ра.

Источник: www.fanfiction.net/s/9057950/1/Too-Young-to-Die

Автор: thebombhasbeenplanted

Рейтинг: R

Жанр: Angst/AU/Drama/POV

Размер: Макси

Статус: В процессе

Саммари: Гарри Поттер хорошо осведомлен о справедливости и несправедливости. По крайней мере, он так думал, прожив взаперти в семье Поттеров. Родители игнорировали его, замечая только брата - Мальчика-Которым-Выжил. Но слово "несправедливость" вышло для него на новый уровень, когда его сестра, Наташа Поттер, умерла. Этого не должно было произойти.

Предупреждение: AU, OOC.

Пафос. Довольно взрослые рассуждения для ребенка.

Вот теперь буду по кусочкам тут выкладывать, да.

— Гарри?

— Да, Наташа?

— Почему мама и папа ненавидят нас?

Я должен ей солгать. Я должен сказать, что это не так, что наши родители любят нас, просто не показывают этого.

Но я не смог. Не могу и не буду лгать ей. Не было никакой пользы во лжи.

— Не знаю, Наташа. Правда не знаю, — я обнял ее и прижал к себе. Эта ночь обещала быть одной из тяжелых.

Я ощущал, как она начинает всхлипывать, утыкаясь в мою рубашку. Ее маленькое тельце сотрясается в моих руках, а я вспоминал свое собственное откровение о родителях.

Нет, не так. О Лили и Джеймсе.

Мне было пять. То есть три года и пару месяцев назад, когда семья Поттеров поехала на чемпионат мира по квиддичу во Франции. Воспоминания об этом событии вновь воскрешает во мне былой гнев, ненависть к Лили и Джеймсу, которую я пронесу с собой через всю мою жизнь,

На небе не было ни облачка, солнце светило над толпой, словно пламя дракона в кромешной тьме пещеры. Это был самый что ни на есть настоящий летний день, очень жаркий и душный, без единого дуновения ветерка.

Зачарованные коридоры и тропинки охлаждались на полную мощность, но даже профессиональные чары с трудом справлялись с обеспечением комфорта почти десяти тысячам взволнованных волшебников и ведьм, кричащих и обливающихся потом. И мы, как и все эти люди, уселись на свои места в ожидании шоу перед матчем.

Наташа плакала и цеплялась за руку мамы, папа разговаривал с Заком, а у меня был стакан тыквенного сока. Всюду летали люди на метлах, вырисовывая рекламу магическим дымом прямо в воздухе или выкрикивая ее с помощью Соноруса. Кого-то вылавливала охрана: похоже, разрешения на такое никто не давал.

Это лучший день в моей жизни. Так думал я, пытаясь запечатлеть в памяти все, что только мог увидеть.

Так много людей за пределами нашего дома, так много новых вещей можно увидеть, почувствовать их запах, услышать. Продавец из ларька даже спросил, не хочу ли я чего-нибудь, когда родители покупали Заку мороженое. Вот так я и получил стакан сока.

Прекрасный день.

Именно из-за сока мне захотелось в туалет, но я не мог пойти туда в одиночку. "Матч начнется через тридцать минут, тридцать минут." Вещал голос с амфитеатра, пока мой обзор почти полностью перекрыла огромная женщина с лицом хорька на ковре-самолете.

Тридцать минут? Мне нужно ходить в туалет сейчас, чтобы потом мы не пропустили ни единой минуты матча.

— Пап? — я повысил голос, чтобы привлечь его внимание. — Пап?

— Гарри, я рассказываю своему сыну одну из квиддичных историй, которая произошла со мной. Ты не можешь подождать? — он смотрит на меня раздраженно. Я не должен был прерывать его вот так.

— Мне нужно в туалет.

— Вот в чем мораль, милая. Надо заглядывать туда тогда, когда было на это время. Заккери, тебе нужно в туалет? Либо сейчас, либо уже только после матча, — настаивала Лили, все еще занятая тем, что манипулировала моей сестрой.

Заккери иногда не блещет умом: он отмахнулся от мамы, даже не дослушав ее. Сейчас для него не было ничего важнее шоу перед матчем, которое происходило на поле. Там играли песню, которая перекрывала даже весь шум в небе, что само по себе уже было подвигом.

Папа, словно забыв о моей просьбе, продолжил рассказывать свою байку Заккери, который явно его не слушал.

— Мам, можешь проводить меня до туалета? — мне очень было нужно туда.

— Джеймс, отведи Гарри в туалет, пока игру не начали.

— Хорошо-хорошо, сейчас схожу!

Нам пришлось проблуждать минут пятнадцать, прежде чем мы наконец нашли туалет. Дали объявление зрителям подготовится и занять свои места, так как матч начнется через десять минут.

Я вбежал в уборную и сделал все свои дела как можно быстрее, не обращая внимания на яркую рекламу на стенах туалета. Мне не хотелось давать ни единого повода папе отругать меня. Быстро вымыв руки, я выбежал из уборной. Матч еще не начался.

— Пап? — где он?

Я осмотрелся и позвал еще раз.

Этот день открыл мне глаза на Лили и Джеймса.

Сколько себя помню, мне всегда казалось, что я был разочарованием для родителей, словно я и не был частью семьи. Мои родители редко уделяли мне внимание, да и если обращали, то скорее чтобы дать указание. Мне казалось, что это была моя вина. Мне казалось, что я ужасный ребенок.

Только Зак, Мальчик-Который-Выжил, победитель Волдеморта, Выживший.

Он был хорошим мальчиком. Он был милым, родители любили его больше всего на свете, и он отвечал им тем же. Не стоит упоминать, что он, без сомнений, был созданием светлой магии, раз уж он пережил убивающее проклятье.

И именно в этот момент моей жизни я наконец осознал ужасную мелочь.

Я не совершал ошибок. Я не был для них позором. Мои родители не любили меня просто так.

Десять минут до начала матча. Меня нужно было подождать всего пять минут. Он не стал ждать. Он бросил меня здесь и ушел к семье. И никто не спросил, куда я делся.

Весь матч я проплакал в туалете, потому что не мог самостоятельно найти путь назад через эту толпу волшебников. И единственное, что меня спасло от Мерлин знает чего, так это ведьма, которая обнаружила меня плачущего и привела обратно после матча. Ее шокировала реакция Лили и Джеймса.

— О, боже, я совсем забыл, спасибо вам большое.

Он забыл.

С этого дня я начал ненавидеть их в ответ.

Я ненавидел их за то, как они себя вели, игнорировали двоих своих детей и отдавали все свое внимание только Заккери. Я ненавидел их за то, что они не давали ни единого шанса Наташе и за то, что они держали нас взаперти.

Семья Поттеров оградилась от магического мира сразу после того, как Тот-Кого-Нельзя-Называть был побежден. Захарий Поттер стал известнее Альбуса Дамблдора, после того как пережил убивающее проклятие одного из самых могущественных магов в мире. Эта маленькая сказочка довольно быстро прошла по всему миру, и все, что оставалось Лили и Джеймсу, чтобы вырастить сына здоровым — удалиться от мира волшебников, оградить дом и вырастить его в защищенном помещении.

Вот что они сделали. Вырастили Заккери.

А вот я и Наташа — другая история. Я — близнец Зака, она же надва года младше нас. И больше всего меня выводит из себя факт, что Лили и Джеймс обращают на нее внимания еще меньше, чем на меня.

Довольно рано я стал считать своей обязанностью заботиться о ней. Когда мы были совсем маленькими, мы всегда были вместе. Рисовали, играли, ели, спали. Она терпеть не могла спать в одиночестве, и я должен признать, что и сам лучше засыпал, когда она была рядом. Иногда я задаюсь вопросом, не сыграл ли я роль в том, что Лили и Джеймс обращали на нас так мало внимания. Но вместе с тем я сомневаюсь, что они вообще замечали, что не заботятся о нас. Они смотрели только на Заккери.

В очередной раз прогоняя в голове нашу сраную ситуацию, я чувствовал, как в моих венах вскипает кровь. Мои руки затряслись, я даже не заметил, как на глазах выступили слезы. Наташа наконец заснула.

Я ее защитник. Ее страж. Я — единственная семья, которая у нее есть, так же, как и она для меня. Я не мог вспомнить, когда я так решил. Казалось, будто это всегда записано в моей голове с самого первого мига моего существования.

Поскольку я старше ее на два года, я понимаю ее чувства. Я знаю, как это несправедливо. Как ужасно видеть, что каждый вечер ее родители целуют Заккери перед сном, но при этом даже не останавливаются рядом с ней, чтобы пожелать спокойной ночи.

Поэтому я помогал ей, желал ей спокойной ночи, целовал ее перед сном. Я был рядом, когда ей хотелось реветь, когда ей хотелось смеяться. Брал на себя вину за ее проступки, когда мог. Следил, чтобы она правильно питалась. Я вырастил ее.

Наташе никогда не удавалось закрыться от всего мира так, как мне. Она не могла принять все как есть и держать чувства внутри. Думаю, два года разницы сыграли свою роль. Но я все равно научу ее. С ней все будет в порядке. В конце концов, только из-за нее я продолжал двигаться вперед. Я бы давным-давно сбежал, если бы не она.

Иногда я думаю, как бы все обернулось, если бы я решил сбежать вместе с ней. Эта мечта всегда прекрасна. Мы сбежали, нашли свое место и счастливо живем где-то далеко от этого дома. Но потом реальность вышибает дверь и уничтожает все в нашем воображаемом доме.

В конце концов, у меня нет даже палочки. Слишком много невозможного вставало у нас на пути. Деньги, еда, законы, магия – все это было против нас.

Медленно сон охватил и меня. Только ее сладкое и теплое присутствие не давало моим мечтам начинаться со сцены, в которой я сначала вырываю глаза Лили и оставляю их на прикроватной тумбочке, чтобы она наконец-таки смотрела на нас с Нат. Когда моя сестра рядом, я наконец могу мечтать. Прекрасные горы. Снег блестит так, будто бы он отражает свет божий, что с небес сходит. Меня окутывал сон.

@темы: Too young to die

---

...И у Земли моей изначальной
Не ссохлись губы,
Не сгнили руки,
Не выдержав долгой
со мной разлуки.

---

План на неделю. Миссия невыполнима.

Менталист - первый, второй сезон. Найти озвучку.
Мерлин! третий сезон. нужно пересмотреть.
Досмотреть-таки Легенду.
Прочитать Марусю.
Заняться Скуро, 3.
Перевести первый том Реплея до конца.
72 глава единственного.
Сходить в театр.
Почитать обществоазнание, право.
И экономику.
Подтянуть русский.
Купить новые наушники.
Рассчитать покупку так, чтобы хватило на книжку по обществознанию!
И всё это - до конца недели.
Вставай, лентяй.

---

Му-ха-ха.
Я всё равно не буду сюда писать.